Голубоглазый дьявол - Страница 94

К оглавлению

Я была полна решимости сделать все для того, чтобы хотя бы раз в жизни Харди получил все.

-И ты будешь продолжать встречаться с ним?

-Да.

Мой отец легко улыбнулся:

-Наверное, хорошее решение, исходя из того, что он сказал мне о тебе.

-Что? Что он такого сказал?

Папа потряс головой:

-Он просил сохранить это в секрете. А я уже закончил с вмешательством в твою жизнь. Разве что...

Я нервно рассмеялась.

-Разве что? Папа, ради бога, ну почему ты решил покончить с вмешательством в мою жизнь как раз тогда, когда ты знаешь то, что я хочу услышать?

-Я могу сказать тебе так. Было два мужчины, которые говорили мне о своих чувствах к моей дочери. Один из них Ник. И я не поверил ни единому его слову. И не потому что ты не заслуживала любви. Просто ее не было в Нике. Но Харди Кейтс... не смотря на то, что хитрый и упрямый осел... я поверил ему сегодня. Он не пытался мне что-то продать. Он просто говорил так, как есть. И я уважаю его за это. И не важно, что ты будешь с ним делать. Я буду уважать твое решение.

Прошло уже два часа. Я измерила комнату шагами не один раз, посидела, посмотрела телевизор, впила обжигающего отвратительного на вкус кофе, приправленного сливками из порошка и фальшивым сахаром. Когда я решила, что взорвусь от мучительного ожидания и не знания, что происходит, дверь отворилась. Высокий, светловолосый хирург стоял в проеме и оглядывал зал ожидания.

-Семья Харди Кейтса?

Я рванулась к нему.

-Я его невеста, - я подумала, что это поможет мне узнать больше информации. – Хэвен Тревис.

-Доктор Уйатфилд, - мы пожали руки.

-Мистер Кейтс использовал всю свою удачу в этот раз, - сказал доктор, - пуля пробила селезенку, но никакие другие органы не пострадали. Почти чудо. Я рассчитывал, что пуля пройдет немного дальше, но к счастью, этого не случилось. После того, как мы вытащили пулю, мы провели относительно простую операцию по зашиванию селезенки и теперь все заживет отлично. Учитывая возраст мистера Кейтса и его здоровье, в будущем не предвидится никаких осложнений. Так что, думаю, он проведет в больнице неделю, и потом потребуется от четырех до шести недель для полного выздоровления.

В глаза и в носу защипало, так что я провела рукой по глазам, чтобы сдержать слезы.

-Значит, ничего серьезного с ним потом не случится? Никакой покалеченной селезенки или что-то вроде этого?

-О, нет. Я ожидаю полного восстановления.

-О, боже мой, - я испустила вздох облегчения.

Это был один из самых лучших моментов моей жизни. Нет, самый лучший. Я была измождена, слаба и почти бездыханна.

-Боже мой, как я рада. Я даже чувствую легкую тошноту. Это возможно?

-Это либо от облегчения, - сказал доктор Уайтфилд, - либо от кофе из автомата. Скорее всего, от кофе.

Правила больницы предписывали, что с пациентами из интенсивной терапии посетители могут находится сутки напролет. Проблема заключалась в том, что рядом можно было находиться лишь по пятнадцать минут в час, если только не было нужно постоянно ухода. Я попросила Гейджа надавить на все возможные кнопки, чтобы я могла приходить и уходить тогда, когда захочу. Гейдж фыркнул на этот счет, спросив помню ли я, как наотрез отказывалась от возможности власти и денег на индивидуальное обследование. Я ответила, что когда ты влюблен, возможности побеждают принципиальность. Гейдж ответил, что полностью со мной согласен и достал мне специальное разрешение быть с Харди столько, сколько нужно.

Я провела в неудобном кресле рядом с кроватью Харди почти всю ночь. Проблема заключалась в том, что больница была худшим местом, чтобы хоть немного поспать. Медсестры приходили каждый час, чтобы проверить капельницу, мониторы, температуру Харди и его давление. Но я приветствовала все эти вторжения, потому что не уставала снова и снова слышать, что с Харди все в полном порядке. На рассвете приехал Гейдж и сказал, что отвезет меня домой, чтобы я приняла душ и переоделась. Я не хотела уезжать, но знала, что выгляжу как выбравшаяся из мусорного контейнера кошка, так что это была неплохая мысль, поехать и привести себя в порядок.

Харди пришел в себя, когда я возвратилась в семь утра. Он был раздосадован, если не сказать большего, тем что обнаружил себя в больничной палате, пришпиленным к мониторам. Еще входя в палату, я услышала, как он спорит с медсестрой, требуя, чтобы она сняла капельницу, и наотрез отказываясь принимать болеутоляющие таблетки, в которых он, совершенно точно, нуждался. Он сказал, что не желает, чтобы в него тыкали иголками. Все, что ему требуется, это повязка и мешок со льдом.

Я могла с уверенностью сказать, что медсестра наслаждалась перепалкой с большим, голубоглазым мужчиной, который лежал и был предоставлен ее милости. И я нисколько ее за это не винила. Он выглядел потерянным, встревоженным и чрезвычайно возбуждающим.

И он был моим.

-Харди Кейтс, - произнесла я, входя в палату, - веди себя прилично, или я наступлю на трубку.

Медсестра была определенно шокирована моим нетипичным поведением у постели больного.

Но взгляд Харли встретился с моим, и через мгновение полное высокого напряжения, он расслабился, успокоенный моими словами как никакой другой лаской или эмпатией.

-Это действует только в том случае, если это трубка для дыхания, - сказал он мне.

Я подошла к столику и взяла таблетки викодина, которые медсестра пыталась заставить его принять. Захватив и стаканчик с водой, я сказала:

-Прими их. И не спорь со мной.

Он подчинился, бросив взгляд на медсестру, брови которой поднялись вверх.